Читать книгу - "Адская практика [= Дело о неприкаянной душе] - Сергей Садов"

Так, что-то я отвлекся. Капли тем временем образовали уже сияющий шар размером с кулак. Я заставил их опуститься себе на ладонь и вгляделся в них, налаживая связь. Ага, вот она, та метка, что я оставил. Теперь соединиться… слово… есть контакт! Уф, получилось. Я уронил водный шар и вытер вспотевший лоб.

— Готово.

Альена исподлобья смотрела на меня и довольной не выглядела.

— Ты подчинил себе разум беззащитного котенка?!

— Тпру! — Я даже попятился от ее тона. — Конечно нет! Зачем мне это надо? Да у меня бы и не получилось. Я только буду видеть и слышать то, что видит и слышит котенок. Честное слово! Свобода его воли никак не пострадала!

— Я тебе не верю!

Я пожал плечами.

— Дело твое. Ты будешь смотреть, что происходит в комнате или нет?

Альена подумала.

— Буду.

Ну вот, а то нечестно, подчинение. Блин, и откуда она свалилась на мою голову?! Хотя что я спрашиваю. От дяди, естественно.

— Только надо найти место поспокойнее, — заметил я. — Где нас точно никто не побеспокоит.

Мы с Альеной переглянулись.

— Парк! — хором вскричали мы.

— Побежали! — нетерпеливо велела Альена и первой понеслась по дороге, поднимая клубы пыли. Я ругнулся и бросился за ней, пытаясь обогнать — дышать поднятой ею пылью мне совершенно не хотелось.

Парк представлял собой небольшой лесок, который по периметру застроили домами. Лесок же по какой-то причине пока не трогали. То ли почва там была слишком рыхлая для застройки, то ли еще что, но теперь он был как бы оазисом природы среди жилых домов. Впрочем, в основном дома здесь представляли собой частный сектор, и уж чего-чего, а зелени здесь хватало.

Лесок же спускался прямо к берегу небольшой речки и в выходные он наполнялся людьми из нового города, которые выезжали, как они сами говорили, на природу. Странные у них понятия, у этих людей. Хотя мне до этого дела не было. Главным было то, что этот лесок идеально подходил для нас. Заросли скрывали от посторонних глаз. Деревья давали прохладу. Красота, в общем.

— Ну давай быстрее, — поторопила меня Альена, плюхаясь на землю под могучим дубом.

— Быстрее, — передразнил я. — Тебе легко говорить, а я, между прочим, подобный фокус проворачиваю второй раз в жизни. А уж чтобы показывать еще кому-то, так и вообще первый.

— О, Эзергиль, я уверена, что у тебя получится! Ты у нас такой талантливый…

— Эй, лесть — это по моей части. А у тебя все равно не получается. Хочешь, научу?

— Эзергиль!!! Хватит болтать! Делом займись!

— А вот это да, ты умеешь. Ругаешься классно.

— Эзергиль!!!!

— Молчу-молчу.

Я действительно замолчал. Но вовсе не потому, что меня попросили. Просто мне сейчас нельзя было отвлекаться. А так бы можно было еще поспорить.

Усевшись на корточки, я сложил ладони лодочкой и стал внимательно в них смотреть, отыскивая настроенный мной канал. Если бы не необходимость показывать события Альене, можно было бы все сделать гораздо проще. И главное, вовсе не обязательно было бы прекращать заниматься текущими делами. А так сиди теперь.

— Смотри внимательно. Сейчас я постараюсь настроить на тебя канал.

На моих ладонях появился и начал расти шарик, словно сотканный из света. Вот он вырос до размера футбольного мяча. Вот стал чуть побольше… Я развел руки и хлопнул в ладони. Шар на миг стал зеркальным, а потом в нем появилось изображение того, что видел котенок.

— Уф! — Я вытер вспотевший лоб. — Думал, уже не получится.

— Какой же ты молодец, Эзергиль!

— Я знаю.

— Но очень нескромный, — тут же отозвалась Альена.

— Скромность? А с чем ее едят?

— Эзергиль! Дай послушать!

Я пожал плечами. Девчонки. Что с них возьмешь? Ведь сама начала. Однако она права. Я прислушался к тому, что говорили в комнате. А говорил, оказывается, Ксефон. Тоже мне, Цицерон.

— И вы ему поверите? — патетично вопрошал он, стоя посередине комнаты с поднятой над головой рукой. Священник слушал его внимательно, а вот Ненашев Виктор Николаевич откровенно скучал и больше был занят тем, чтобы наладить диалог с сыном. Художник же, похоже, уже очнулся от потрясения и посматривал на Ксефона с откровенным интересом. Правда, не из-за его речей, как я понял, а из-за самого факта, что Ксефон — черт. — Он еще ни разу в жизни не сказал никому правды! Он обманывал всегда и всех.

О ком это он? Уж не обо мне ли?

— Так уж и всех? — вежливо поинтересовался отец Федор.

— Всех! Поэтому я и говорю, что я ваша единственная надежда в борьбе с ним. Только с моей помощью вы сможете одолеть его.

— Ты уже помог мне, — буркнул Алеша. — До сих пор не могу избавиться от твоих денег. — Он кивнул на чемодан с долларами, который принес его отец.

Ксефон развернулся к нему.

— Разве я велел тебе их тратить?! Тратил бы понемногу и никто ничего не узнал бы!

— Я их вообще не тратил!

— Тогда как все в округе узнали, что у тебя полный чемодан денег?!

Ксефон и Алеша гневно уставились друг на друга.

— Это моя вина, — вдруг выступил отец Алеши. Он тяжело поднялся и подошел к сыну. Алеша сжался. Виктор Николаевич вздрогнул и остановился. Протяжно вздохнул и сел перед сыном на пол. Посмотрел на него. — Лешка… сынок… выслушай меня, прошу. Я не прошу прощения… знаю, что не простишь… Да и не заслужил я его. Просто выслушай. Боже мой, надо было вляпаться во все это, чтобы понять, каким дерьмом я был!

Я мельком взглянул на священника. Тот хмурил брови и кусал губы, внимательно наблюдая за Виктором Николаевичем. Что-то явно привлекло его в этой исповеди, но вмешиваться он не спешил. А когда попытался вмешаться Ксефон, то взглядом заставил его замолчать. Точнее, не взглядом. Он поднял руку, чтобы перекрестить Ксефона, и тот тут же проглотил все слова и поспешно отступил назад, испуганно косясь на священника. Видно, еще не забыл его касания.

— А тут еще издевательства этого… — При этих словах Ненашева священник нахмурился еще сильнее. — Я не знаю как сказать… но… в общем, я с тобой. Я не знаю, чем смогу тебе помочь, но сделаю все… а… — Виктор Николаевич махнул рукой и поспешно поднялся, направившись к выходу. Пытаясь сделать это незаметно, он вытер слезы.

После его ухода в комнате на миг воцарилась тишина.

— Возможно, — несмело кашлянул Григорий Иванович, — я имею право знать, что тут происходит.

— А пусть вот молодой челове… э-э… пусть вот молодой черт нам все и объяснит. Мне вот тоже многое не ясно. И давайте, Ксефон… я правильно произнес ваше имя? Так вот, давайте, Ксефон, начистоту, если мы хотим победить этого страшного Эзергиля.